Гарик сказал Юлии, что едет на свадьбу сына.
– Как? У нас же тут свадьба намечается, - недовольно сказала Юля.
– У меня есть свой родной единственный сын, и он женится! – Я его несколько лет не видел! – рявкнул начинавший злиться Гарик.
Юля, почуяв, что говорить против бесполезно, прикусила язык, и, фальшиво улыбаясь, кивнула: «Конечно, ты прав, милый, да–да, езжай!»
Баба Зина, погоревав и попричитав, новое положение дел приняла. Рано утром за завтраком она объявила:
– Будем играть свадьбу! Юлек, готовить приданое надо нам, раз мать у нее непутевая и денег там нет, мы всё дадим. А то как же они жить будут? И от людей чтобы не было стыдно.
Все молча согласились. Буря миновала.
Утром повторилась та же сцена.
Позавтракав, молодняк выпорхнул из–за стола, не дожидаясь разборок и нотаций.
Выловить и поговорить с Толей представился случай только через пару дней.
– Юлька! – заводилась баба Зина. – Это ты во всем виновата! Ты! Упустила парня! Смотреть надо было, а ты в люботу шарахнулась, дура! Вот чаво теперь делать? Чаво?
Юля зеленела и в сердцах отвечала: «Ничаво»!
– Да не кричи ты мама так! На все село слышно! – одергивала Юля мать.
Баба Зина стояла, раскрыв рот, и не могла вымолвить ни слова...Толик крепко спал, закинув руку за голову, а другая его рука обнимала голую спину какой-то девицы. Простыня еле прикрывала задницу этой девки, а длинная нога с красными ногтями бессовестно лежала между ног Толика.
Ошарашенная увиденным, баба Зина вышла из спальни, села на стул и застыла. Она смотрела невидящим взглядом впереди себя и молчала... В таком состоянии ее и застала дочь.
– Мама, мааам, - встревоженно тряся за плечо, проговорила Юля, – Ты чего?
Юля с Гариком решили пойти – прогуляться в сельский магазин пешком. Давно они в него не заходили.
Утро уже переходило в полдень, было жарко, и Юля одела салатовый под цвет листвы сарафан и накинула на обнаженные плечи лимонный палантин.
– Хороша Маша, да не ваша! - пошутил Гарик.
Юлька довольно хихикнула в ответ.
Она взяла мужа под ручку, и пара не спеша, прогулочным шагом медленно пошли по тропинке к магазину.
Время приближалось к вечеру. Гарик приехал, молча прошел мимо сидевших стариков, которые смотрели «Поле Чудес» в спальню и закрыл дверь. Юлия, увидев, что муж вернулся, бросила грядки и пошла следом.
– Юляяя, нежно протянул Гарик, проведя взглядом по ее шее и груди.
– Где ты был? – занервничала Юля.
– Иди ко мне, я на ушко скажу, где... – голос мужа был вкрадчивый и игривый.
– Эт что жа он привез? – по-хозяйски задала вопрос баба Зина.
– Мать, иди, я сам разберусь!
– Я вижу, что ты ужо разобралси! С кем разбираться собралси, ево и след простыл, ищи- свищи в чистом поле!
То ли от обиды, что вышло не его, то ли от ядовитого тона неугомонной тещи, но Гарик вскипел рьяно. Поднялся скандал, где Гарик кричал, чтобы баба Зина не лезла не в свое дело.
Утром следующего дня разразилась гроза. Сильный дождь под раскаты грома барабанил по крыше старенького дома, где жили васильковские «отцы и дети». Гроза в мае – явление обыкновенное и ожидаемое для орловских мест.
После грозы оживает земля, как будто гром и молния вывели ее из спячки, и начинается новый период в жизни - посадки рассады, которая благополучно дожидалась своего часа на подоконниках терраски и коридора.
Возвращение.
Из Орла Гарик прикатил уже под вечер.
Сияющий, как начищенный медный таз на солнце, радостно улыбающийся во все 32 зуба. Бодро выскочив из машины, всех окликнул, всех позвал за ворота.
Показывая и хвалясь покупкой, кружил возле вожделенной машины, поглаживал ее, как любимую женщину.
– Жена моя любимая, неси шампанское, обмывать ласточку будем! - театрально произнес Гарик.
– Теща моя любимая, тесть! Идите сюда,-
Гарик, раскрыв объятия, шел, привлекая к себе бабу Зину и деда Васю.
Весна щедро бушевала в Васильках. Цвели сады, вся округа покрывалось белоснежной дымкой. Под гул пчел и пьянящие запахи цветов совсем не хотелось думать о проблемах, связанных с постройкой нового дома.
Хотелось наслаждаться этим неимоверным усыпляющим воздухом, растекаться, как мороженое под ярким и горячим солнцем, лениво потягивать холодный кисловатый квас из погреба и держаться за руки. Целоваться, дремать, ничего и никого вокруг не желая замечать.
