За окном дома чуть забрезжил холодный августовский рассвет. Баба Зина встала, привычным движением поставила на плиту чайник, чиркнула спичкой.
В маленький закуток протиснулась Юля. Умывшись и почистив зубы, с улыбкой подошла к матери.
– Мам...
– Ох, Юлёк ты мой Юлёк... Может, не будешь расходиться-то с Петей, а? – вздохнула старушка.
– Мам, ну хватит, ну! - С раздражением ответила Юлия. Буди Толика. Сейчас чай попьем и поедем.
Сонный Толик вышел из горницы и поплелся умываться.
На широком столе рядом со стопкой ажурных каравайцев дымились чашки с горячим чаем. Молча перекусили. За окном совсем рассвело.
После скорого и скупого прощания с дочерью, напутствия на дальнюю дорогу, баба Зина несколько раз крепко прижав внука к себе, прошептала ему на ушко: «Не горюй, милок. А то приезжай к нам с дедом жить. Насовсем! Мы ждать будем».
– Долгие проводы - лишние слезы, - произнес дед Вася. Я уже мотоцикл завел, вещи на автостанцию отвез, поехали.
Толик стоял поникший, ему не хотелось уезжать. Тепло бабушкиного дома, которое он помнил с раннего детства, мама с папой, старший брат Юра, сбежавший после развода далеко на север, -всё было здесь, в бабушкин дом всегда приезжали вместе.
Своим мальчишеским сердечком он чувствовал, что как раньше уже не будет. И мама, такая непонятная, но родная мама вскоре опять уйдет на другую квартиру. А папа и бабушка Вера будут делать вид, что всё, как и раньше...
– А ты не поддавайся, - вдруг сказал дед Вася, понял? - и, улыбнувшись старческим беззубым ртом, надевая шлем, подмигнул внуку. - Садись, держись за меня по-крепче.
Рокот мотоцикла прокатился по улице Васильков и быстро растворился в воздухе.
Баба Зина стала медленно собирать со стола. На душе было тоскливо и пусто.
Сев в автобус «Васильки – Москва», Юлия ощутила легкость. Как будто рюкзак с камнями сбросила. За окном замелькали дома, колодцы, утреннее солнце слепило глаза.
Толик сидел, повернувшись всем корпусом к окну, непрерывно смотрел, как мелькают домики, сады, постройки, стога сена на полях.
«А ты не поддавайся. А ты не поддавайся»,- звучали в ушах слова деда. И сам дед, в голубом мотоциклетном шлеме, улыбаясь, махал ему рукой.
Настроение Толика улучшалось. Впереди Москва и поезд. Чай за столиком. Яйца вкрутую и колбаса. А дома ждет папа... папка!
Дорога пролетела быстро.
Северный август, не смотря на солнце, резко обдал холодом. Юля и Толик спустились с поезда. Юля искала глазами Гарика. В большой толпе пассажиров, на перроне люди толкались, радостно смеялись, обнимались со встречающими.
Юля увидела Гарика, он махал поднятой рукой и быстро приближался, но вдруг по его лицу пробежала нервная полоса, и он замедлил шаг.
– Здравствуй, Юлия, - услышала Юля спокойный знакомый голос сбоку. Она повернулась, рядом стоял Петр с букетом цветов.
– Ты...? - Опешила женщина.
– Папка, папка! Привет, папка! Сияя, Толик бросился в объятия отца.
– Как ты вырос, Анатолий! - Улыбаясь, Петр по-доброму оглядел сына с головы до ног.
– Юля, возьми, твои любимые, - Петр протянул жене белые хризантемы. Поехали домой. Я приехал вас встретить на такси.
Петр стоял совершенно трезвый, гладко выбритый и благоухающий дорогим мужским парфюмом. На нем был новый светлый плащ.
– Не надо было тебе приезжать, - проронила Юля.
Гарик медленно приближался, и Юля издалека видела, как ходили его желваки.
Она сделала шаг навстречу Гарику, хризантемы упали на перрон в лужу, невысохшую после вчерашнего дождя.
– Юля! - Окрикнул ее Петр, пытаясь остановить жену.
– Пап, поехали, хмуро сказал в секунду повзрослевший Толик. - Я домой хочу.
Юля ускорила шаг, взяла под руку Гарика, и они пошли к машине.
Отец с сыном взяли вещи и молча подошли к ожидавшему их такси.
Гарик был злой, как черт. Не дышал, а пыхтел и свистел, будто паровоз. Он грозно молчал, но «метал гром и молнии».
– Гаричек, любимый, ну, успокойся. Я сама не ожидала, что он приедет, - оправдывалась Юлия. Я не знала...
– Ладно, проехали, - прорычал Гарик, глядя впереди себя - И поехали.
Гарик повернул ключ в замке зажигания. Юля потянулась к его щеке поцелуем.
Повернув голову назад, она увидела на заднем сидении большой букет алых роз.
– Гарик! Любимый! Я ... соскучилась... очень, - медленно и томно проговорила Юлия, выразительно глядя в глаза своему Отелло. - Поехали быстрее к нам домой.
Волна гнева стала отступать, Гарик начал успокаиваться.
Юля все- таки надеялась увидеть такси, на котором ехал ее сын.
– Кого ты всё высматриваешь? - дергано спросил ее Гарик.
– Толю...
– Сейчас приедешь, кое что увидишь.
Приехав на квартиру, Юля не поверила свои глазам. Гарик купил новый уголок школьника и спортивный уголок для ее сына.
– Юля, я всё понимаю, - серьезно проговорил Гарик. - Пусть Толик живет у нас.
Юля бросилась на шею Гарику и заплакала.
А в это время дома, автоматически расстегнув чемодан, Петр уперся взглядом в белую блузку с глубоким вырезом. Его лицо вмиг стало серым.
«Пап, а ты не поддавайся! - услышал отец голос сына. Не поддавайся, пап! Давай сало с чесноком есть!»
Продолжение следует…
